«Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя — как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!»
И.С.Тургенев

Знаменитый афоризм Декарта гласит: «Cogito ergo sum» - «Я мыслю, следовательно, существую». Мышление и жизнь неразрывно связаны, и давно уже не секрет, что то, как мыслит отдельный человек и целая человеческая общность, во многом определяет то, как он/она живет. Настоящая статья посвящена одной из составляющих современной гибридной войны – когнитивной (от латинского cognitio, познание, знание), ведущейся в системе образования и затрагивающей обучение родному языку.
Современные когнитивные войны планируются глобальными мозговыми центрами, разрабатывающими соответствующие стратегии и десятилетиями спускающими директивы на информационный уровень отдельных государств. Информационные войны как составляющая когнитивных обеспечивают форматирование и переформатирование сознания целевых сообществ, включая целые народы. Справедливости ради, нужно сказать, что в настоящее время когнитивные войны приобрели глобальный характер благодаря широкому использованию интернета, обеспечивающему мгновенное и повсеместное распространение информации, но отнюдь не возникли впервые. И если не когнитивная война с полным ее арсеналом стратегий, тактик и средств,то война информационная всегда сопутствовала войне горячей, а часто даже заменяла ее, достигая поставленных целей без фазы кровопролития.
Цель когнитивных военных кампаний - изменение характера и способов получения знаний противником до такого состояния, в котором его интеллект не может формироваться или разрушается, а воля парализована на поколения вперед, что приводит к невозможности ведения им какой либо осмысленной деятельности не только по сохранению своего мировоззрения и ценностных ориентиров, но и по поддержанию своего физического существования. Результатом когнитивных побед становятся потеря противником суверенитета или даже государственности, традиционных международных связей, экономического, научного, культурного и военного потенциалов. Когнитивная война, будучи неосознаваемой народом – мишенью, заставляет его проиграть, даже не вступив в бой.
Исторически войны велись за захват территорий и ресурсов, побеждающие в ряде случаев прибегали к геноциду коренного населения, и общепринятым считается, что они делали это с целью захватить жизненное пространство побежденных. Физический геноцид приводил при этом к искусственному отбору людей с удобным для захватчиков мировоззрением, более слабой, чем у них, волей и отсутствием идеалов, ради которых они готовы были бы пожертвовать жизнью, т.к. все активно сопротивлявшиеся уничтожались физически. Результатом геноцида становилось покорное население с измененным сознанием, согласившееся с ассимиляцией. Что для агрессора являлось целью, а что средством, – вопрос не такой простой, как может показаться на первый взгляд. Без переформатирования сознания противника надежное завоевание кого-то или чего-то невозможно.
Так, например, германизация балтийских славян, проходившая с X по XIV век силами Священной Римской империи, называемой историками Первым Рейхом, уничтожила всех, кто не принял власти чужеземцев, не отказался от родного языка, от своего имени, от жизненного уклада и духовных ценностей предков. Оставшихся фактически загнали в резервации с запретом на увеличение численности проживающих в них, отобрав их исконные города и деревни со всей инфраструктурой в пользу германцев. Этот процесс очень подробно описан у О́сипа О́сиповича (Ио́сифа Ио́сифовича) Перво́льфа (26.02.1841, Чимелице, (ныне Чехия) — 21.12.1891, Варшава) — западно-славянского учёного -слависта, славяноведа, филолога и этнографа второй половины XIX века.
И.Первольф писал, что первым и основным методом колонизации славянских земель германцами было запугивание и подкуп элит балтийских славян, добровольно переходивших на службу германцам и начинавшим управлять своим народом в интересах последних на основе чужой идеологии и при условии отказа от своей исконной идентичности; а в случае невозможности склонить их на свою сторону подключался и физический геноцид. Нетрудно увидеть, что и в том, и в другом случае достигалось переформатирование сознания покоренных народов. Таким образом, можно предположить, что именно этот когнитивный результат является одной из главных целей как гибридной, так и горячей войны на физическое уничтожение. Нетрудно провести очевидные параллели и с фашистской Германией, провозгласившей физическое уничтожение унтерменшей, и с современным украинским национализмом, направленным на уничтожение в малороссах в первую очередь русского самосознания.
А чем на деле был переход на иностранные языки российского правящего класса начиная со времен Петра I и к каким результатам он со временем привел? Элита сначала перешла на некий суржик - смесь русского и немецкого, затем на немецкий и позже на французский язык. Алекса́ндр Семёнович Шишко́в (9[20].03.1754, Москва — 9[21].04.1841, Санкт-Петербург) — русский писатель, литературовед, филолог, мемуарист, военный и государственный деятель, адмирал (1824), Государственный секретарь и Министр народного просвещения, один из ведущих российских идеологов времён Отечественной войны 1812 года, известный консерватор, инициатор издания охранительного цензурного устава 1826 года, Президент литературной Академии Российской писал императору, что дети многих дворян владеют русским языком лишь на уровне бытового общения со слугами и неспособны постигать на нем науки.
Таким образом, свое мировоззрение элита формировала в категориях французского языка, его глубинных нарративов. В чисто идеологическом смысле правящая элита того времени откровенно демонстрировала народу не только свою прозападность, но и факт отделения себя от него. Неудивительно, что многие дворяне восхищались напавшим на Россию Наполеоном, который был им по духу ближе, чем носители русского самосознания. Последние, в глубине души не воспринимавшиеся как свои, подвергались жестокой эксплуатации.
В октябре 1854 года Ф.И. Тютчев написал стихотворение о русском языке «Теперь тебе не до стихов…», в котором есть такие строки:

«Теперь тебе не до стихов,
О слово русское, родное!
Созрела жатва, жнец готов,
Настало время неземное...
Ложь воплотилася в булат;
Каким-то божьим попущеньем
Не целый мир, но целый ад
Тебе грозит ниспроверженьем
…………………………………………………
Тебе они готовят плен,
Тебе пророчат посрамленье, –
Ты – лучших, будущих времен
Глагол, и жизнь, и просвещенье!»

Закономерным образом эта правящая элита, презревшая русский язык, была в начале XX века сметена народом с исторической сцены. Но попытки проведения языковых диверсий не прекратились.
Поскольку люди формулируют свое мировоззрение через архетипы родного языка, первым признаком поражения в когнитивной войне становится отказ от родного языка, запрет на него с замещением его вновь созданным или перенятым языком. Этим же достигается отсечение народа от своей истинной истории и от собственных достижений предыдущих исторических периодов, т.к. письменные и устные источники предшествующих поколений очень скоро становятся для него недоступными. Многие из реформ языка, с которыми столкнулись народы в разные исторические периоды, были ничем иным, как когнитивным «артобстрелом», при помощи которого завоеватели проводили изменение сознания насельников покоренных ими территорий. Вспомним соответствующие притеснения шотландцев, ирландцев и валлийцев англичанами, мытье мылом глотки, чтобы отмыться от «языковой грязи», которое белые колонизаторы устраивали североамериканским индейцам, аналогичное поведение испанцев по отношению к каталонцам и великое множество подобных примеров во все исторические периоды. В этом же ряду создание новых, якобы отдельных, языков из региональных наречий одного и того же языка, создание т.н. суржиков с привнесением в них лексики и грамматики завоевателей – для разделения частей единых народов на множество отдельных. История практически не знает истинных хищнических завоеваний, которые не сопровождались бы подобными «реформами», поэтому захватническую войну нужно четко отличать от территориального расширения полиэтнических государств или иных полиэтнических объединений – в этом случае языки включенных в него коренных народов сохраняются и развиваются одновременно с развитием общего для всех национального языка, как было, например, в СССР.
То, что исторический процесс – во многом результат именно когнитивных войн, необходимо учитывать при изучении гуманитарных дисциплин. Буквально все они являются полем невидимой глазу обывателя когнитивной битвы, ведь гуманитарные науки обеспечивают общество идеологией и мировоззрением. Мировоззрение же формируется под влиянием информации. Перехват контроля за самим процессом познания в государстве-мишени, а через него формирование желаемого мировоззрения соперников, превращение их в ведомых и объективно зависимых – важная задача современных гибридных войн. Неудивительно, что в новейшее время полем когнитивных сражений в широком смысле слова стали системы образования государств-мишеней, внутри которых созданы различные фронты, на которых идут свои собственные битвы.
Еще в конце XIX века в России получил популярность Ива́н Алекса́ндрович Бодуэ́н де Куртенэ́ (1(13).03.1845, Радзымин — 3.11.1929, Варшава)— русский лингвист польского происхождения. Член-корреспондент Петербургской академии наук, на основе работ которого возникла экспериментальная фонетика, положившая начало длительному периоду разрушения всего процесса обучения русскому языку, в котором мы пребываем и сегодня. Он на основе фонемного подхода к языку подготовил третью и четвёртую редакции Толкового словаря В. Даля, якобы уточнив, а на деле изменив этимологию, приводимую В.Далем, а также пополнив его новыми словами, в том числе внеся отсутствовавшую у Даля вульгарно-бранную лексику. Фонемный взгляд на слово искажал его исконный смысл и происхождение, т.к., прежде всего, видоизменял и даже делал неузнаваемым корень. За свои дополнения Куртенэ был подвергнут жёсткой критике; в советское время «Бодуэновский словарь Даля» не переиздавался. Переиздания советского времени опирались на оригинальный текст второго издания словаря Даля; версия Бодуэна считалась самостоятельным словарём. Нужно отметить, что в настоящее время в точном соответствии с прозападным либеральным курсом всей общественной жизни и сознания, в Российской Федерации можно купить только словарь под редакцией Куртенэ. Оригинальный словарь В.Даля в магазинах не встретить. И это при том, что ряд лингвистов считают «редакцию» Куртенэ откровенной фальсификацией словаря В.Даля. Важно отметить, что с 1910-х годов Куртенэ занимался политикой, выступал за культурную и политическую самостоятельность Польши, за то, что польский язык является самостоятельным по отношению к русскому. Его дело по-своему продолжил Макс Ю́лиус Фри́дрих Фа́смер(28.02.1886, Санкт-Петербург— 30.11.1962, Западный Берлин) — русский и немецкий лингвист, лексикограф, славист и балканист из русских немцев. Иностранный член-корреспондент АН СССР (1928), в своем этимологическом словаре выводивший большинство русских слов из иностранных корней. Несмотря на то, что его словарь до сих пор принадлежит мейнстриму лингвистической науки, нелогичность и необоснованность ряда его трактовок невозможно не заметить. Оба лингвиста, с моей точки зрения, внесли большой вклад в хаотизацию сознания русской и советской интеллигенции, продвигая на деле идеи вторичности и неисторичности русского народа.
К сожалению, идеи Бодуэна де Куртенэ нашли последователей среди советских, в т.ч. и крупных, лингвистов. В первые же годы советской власти они выступили с инициативой реформы орфографии и перехода на написание «как слышится» с внедрением соответствующих программ по русскому языку в начальную и среднюю школу. Совершенно естественно, это была мощнейшая атака на советское образование, т.к. в детском возрасте критическое мышление еще не слишком развито, дети не могут защититься от разрушительного влияния когнитивного оружия, а родителям можно внушить, что это «прогрессивно и полезно». Деструктивный смысл таких реформ сводится к тому, что обучающийся перестает видеть корни написанных слов, что приводит к невозможности понимания смысла написанного, не говоря уже об узнавании родственных слов и этимологии в целом. В свою очередь это приводит к ослаблению навыка чтения как такового и невозможности понимать сложные тексты. И это при том, что внутри русского языка прослеживаются четкие закономерности – при условии опоры на морфемный, а не на фонемный подход! При сохранении способности вычленить морфемы мозг обучающегося, встречаясь с написанным словом, постоянно проводит аналитическую работу, автоматически подбирая однокоренные слова и опираясь на исходный смысл корней. Если написание слова изменено, корень слова становится неузнаваемым, а аналитическая работа мозга при встрече со словом прекращается, что неизменно сказывается на его качестве в целом. Мало того, графически измененное слово в ряде случаев приводит к изменению выражаемого им понятия, что отражается на мировоззрении носителей соответствующего языка. Так, например, положительные качества людей начинают выглядеть как отрицательные, отрицательные – как нейтральные и т.д. На основе измененных понятий меняется идеология общества, его цели и приоритеты. Это и есть когнитивный проигрыш, т.к. в смутное время через подобные изменения люди лишаются опоры на мудрость предков, выраженную словами и понятиями родного языка. К счастью, в то время разрушительная реформа была вовремя пресечена. Первая атака на мозг советских детей через русский язык была отбита.
Важно акцентировать: когнитивная война направлена не только на изменение мировоззрения людей, она также преследует цель разрушения интеллектуального потенциала народа, от которого зависит его конкурентоспособность в различных сферах человеческой деятельности, а значит, в реалиях нашей жизни - его выживаемость как таковая. Разрушительные реформы языка, остановленные в советское время, вновь были начаты в конце 80-х и в 90-х годах XX века - по мере готовности советских элит стать проводниками интересов Запада на своей земле.
Инициаторами очередной реформы программ обучения русскому языку в общеобразовательной школе на этот раз, как ни странно, стали психологи. Такое явление, с моей точки зрения, является абсолютно ненормальным. В самой психологии, набиравшей популярность в СССР с конца 80-х годов, наблюдался четкий американский концептуальный вектор. Поэтому мне, как преподавателю английского языка, довольно быстро стало понятно, откуда дует ветер. Сами подходы, принесенные из американской психологии в российскую психологию, заслуживают отдельной статьи, т.к. не могут быть отделены от мировоззренческих и общественных парадигм, сложившихся по-разному в англо-саксонском и русскоязычном обществах за долгое время; они, в частности, совершенно по-разному трактовали взаимоотношения человека и общества. Имея опыт стажировок в американской школе, я знаю, в чем состояли трудности обучения американских детей чтению на английском языке. Именно эти трудности, с моей точки зрения, некий западный мозговой центр решил создать русским школьникам, чтобы уравнять эффективность американской (отстающей) и российской (передовой) систем общего среднего образования, а точнее, внедрить в Российскую Федерацию свои собственные проблемы при обучении школьников, которых в предыдущие десятилетия мощного экономического роста наша страна не знала.
Психологи ни много ни мало провозгласили возврат ко взгляду на русское слово через фонему, инициатором чего выступил Данииил Бори́сович Элько́нин (16.02.1904, Полтавская губерния—4.10.1984, Москва)— советский психолог и педагог, автор оригинального направления в детской и педагогической психологии, кандидат педагогических наук (1940), доктор психологических наук (1962), член-корреспондент АПН СССР (1968). Трудно сказать, насколько он отдавал себе отчет в том, что делал. Возможно, на него повлияла работа над учебником русского языка для народов севера - Букварь: Учебник русского языка для мансийской начальной школы. Л., 1938. Надо сказать, дело в советской педагогике и дидактике невиданное: неспециалист стал во главе важнейшего в образовании процесса – обучения родному и государственному языку, успех которого является залогом освоения всех без исключения дисциплин. В любом случае он посчитал возможным положить в основу курса русского языка для начальной школы, в т.ч. на территориях с исконно русским населением, учебник, опиравшийся как на подход американской школы к английскому языку, где, как известно из анекдота, «если написано Манчестер, читать надо Ливерпуль», так и на подход обучения русскому языку как иностранному. Несмотря на возражения и критику ученых – филологов, а также школьных учителей, уже в 1960-х годах отвергнувших результат первой попытки внедрить в начальную школу букварь Д.Эльконина - теперь уже для русскоязычных детей, с 1985 года, с началом Горбачевской перестройки, в программы по русскому языку для начальной школы было введено обучение русской фонетической транскрипции. Это была настоящая диверсия, не мытьем, так катаньем нацелившаяся на разрушение орфографического навыка и навыка чтения советских школьников. Формально реформа орфографии не проводилась, но фактически из школы начали выходить не умеющие грамотно писать ученики. Таким образом, дело Куртенэ и его последователей вновь ожило в середине 80-х годов XX века. Позже транскрипцию ввели и в программы подготовки к школе в детских садах. Детей младшего школьного возраста сначала начали учить запоминать и записывать фонетическую транскрипцию слов, мотивируя это необходимостью развития фонематического слуха. Ребенок в начальной школе еще не имеет развитого абстрактного мышления, и он все понимает буквально. Так, в учебнике он видит правило, гласящее, что звук – это то, что мы слышим и произносим, а буква - то, что видим в слове и пишем». Что должно происходить с мозгом ребенка при условии активно включающейся в 6-7 лет готовности к познанию окружающего мира именно через зрение (не зря в школу идут именно в этом возрасте!), если ежедневно в классе он пишет слово не буквами, а транскрипцией и видит в слове не буквы, а транскрипционные знаки? Он со всей очевидностью должен считать фонетические значки буквами и запоминать неверное написание слов.И когда позже его начинают переучивать, чтобы он грамотно писал буквами, это не помогает, так как он уже научился писать – так, как слышит. Когда сегодня общество обеспокоено безграмотностью выпускников школ, которые пишут «малако», «йожык», «афтэр» и т.д., оно не должно иметь иллюзий. Главный вклад в этот ужасающий результат внесли Д.Б. Эльконин и его последователи, направляемые некими мозговыми центрами влияния, объявившие не просто вредным, но опасным (!!!) начинать знакомство со словом с букв и объясняющие существующую сегодня безграмотность учащихся все тем же неразвитым фонематическим слухом, который они «исправляют» еще большими дозами заданий на транскрипцию. Круг со всей очевидностью замкнут, и без отмены обучения транскрипции хотя бы до 5-6 класса, когда уже сформированы навыки чтения и грамотного письма, из него не выбраться. Нельзя не отметить, что психологи стали и выгодоприобретателями перехода на фонетическое обучение, поскольку ими были написаны новые учебные пособия, методические материалы, сборники заданий и пр. к ним. У них и сегодня работы хоть отбавляй – полученные результаты надо исправлять (это часто невозможно!), а для этого нужны новые учебники и материалы. Сегодня, с их точки зрения, значительное число детей страдает дислексией и дисграфией – а ведь эти диагнозы были редкими до введения фонетики в начальную школу и детский сад. Определенный вклад в проблему вносит и ранняя, дошкольная, компьютеризация, но это отдельная тема, которую в этой статье нет возможности рассмотреть.
Русская пословица гласит: «Сперва Аз да Буки, а там и науки». Эксперименты по обучению детей через буквы/слоги и через звуки поставил в своей школе для крестьянских детей еще Л.Н.Толстой, показавший полную нежизнеспособность звукового метода. Нельзя не отметить, что фонетика заняла огромное количество времени в современной начальной школе, забрав его у размышлений вслух, обсуждений содержания прочитанных текстов и чистописания – всего того, что действительно, в отличие от занятий фонетикой, развивает интеллект школьника начальных классов и готовит его к обучению в средней школе. Разговоры про развитие фонематического слуха несерьезны, т.к. то, что преподается школьникам под видом обучения транскрипции, на самом деле является искажением реального звучания слов, например, через уравнивание качества гласных звуков в сильной и слабой позиции. Поскольку предполагается учить их эти позиции различать, одновременно не различая их в практических фонетических разборах, результатом такого противоречивого «обучения» становится полная сумятица в головах учеников начальной школы. А сумятица в головах по части родного языка в этом возрасте означает препятствие развитию интеллекта в целом. Вместо того, чтобы готовить их к изучению более сложных предметов в средней школе, начальная школа совершает официально утвержденную атаку на сознание подрастающих поколений. Это одна из важнейших причин, по которой результаты ЕГЭ зачастую показывают овладение школьной программой, рассчитанной на 11 лет, лишь на уровне программы начальной школы. Это естественно, так как аналитическая работа мозга на материале родного языка – первая из возможных в жизни человека - полностью парализована – теперь уже с детского сада. Дети не понимают смысла слов, не видят их родства между собой, массово испытывают трудности с чтением, т.к. напечатанные буквами слова выглядят иначе, чем в привычной им транскрипции, которую они пишут каждый в соответствии со своим произношением и слухом. Отсюда отказ читать, непонимание текстов, а также содержания школьных учебников по различным предметам. Что это, если не удар, разбивающий в пух и прах интеллект наших детей?
Хотелось бы отметить: неважно, чем мотивирован человек, используемый для разрушения подтвердивших свою полезность методов обучения - деньгами, тщеславием, непониманием сути проблемы. Такой человек наносит ущерб стране и ее гражданам, делая их менее конкурентоспособными в межгосударственном и межцивилизационном соревновании. Фонетическая реформа начальной школы – один из важнейших факторов деградации нашего образования, а, значит, и всех отраслей народного хозяйства. Испытывающие трудности с чтением люди не в состоянии освоить требующие постоянного чтения интеллектуальные профессии, а без них нет развития государства ни в какой сфере. Подобные программы по русскому языку сказываются и на преподавателях. Они-то изучали правильную транскрипцию в университетах, но вынуждены ставить пятерки за заведомо неверные фонетические записи. Они вынуждены постоянно читать безграмотные тексты учащихся, а также работать на основе «педагогических принципов», придуманных авантюристами от педагогики в последние 30 лет. Не потому ли в современных учебных пособиях по русскому языку, написанных в т.ч. и при участии преподавателей, такое количество откровенно лингвистически некорректной информации?
Что нужно сделать, желательно прямо сейчас? Изъять фонетику из программ по русскому языку для детского сада и начальной школы. В период развитого советского образования ее там никогда не было. В самом простом и оптимальном варианте – вернуться в начальной школе на советскую программу по русскому языку 50-х -начала 70-х годов с аккуратными поправками, сделанными тщательно отобранными современными специалистами. Вернуть в начальную школу уроки чистописания, развивающие мозг через специфическую мелкую моторику, достигаемую только через письмо, вернуть методики буквенно-слогового чтения, начать преподавать простейшую этимологию слов для развития логического мышления, уделять достаточное время обсуждению понимания прочитанного (а не только читать на скорость!), и не просто на уровне смыслов написанного, но и на уровне чувств, которые у читающего вызывает текст.
Проговаривая свои мысли и чувства, сравнивая их с чувствами и мыслями героев произведений, анализируя завет предков, содержащийся в корнях и смыслах слов-архетипов, дети учатся быть той нацией, которая сложилась на базе языка образования. Только так они становятся русскими, французами, немцами и пр. Если мы считаем, что наши цивилизационные ценности действительно являются таковыми, если они нужны мировому сообществу, нужно наводить порядок в обучении русскому языку – и как родному, и как государственному. В противном случае мы потеряем интеллект и будем раздроблены на губернии, которые наши геополитические конкуренты постараются превратить в отдельные государства с отдельными языками, играя на национальных чувствах коренных народов России.Это уже сделано на Украине, соответствующие настроения и попытки наблюдаются и в Белоруссии/ Беларуси. Единые, с общим государственным языком, отлично понимаемым всеми, со своими собственными национальными языками, если таковые исторически существовали, привносящими в единое сообщество ценный исторический опыт отдельных этносов, обогащающий всех ради общих целей, мы обречены на мощные позиции в современном мире. Именно поэтому русский язык, как и при Ф.И. Тютчеве, и раньше, – очевидная цель наших противников в гибридной войне. Теперь, видя происходящее на исторических территориях Малороссии, мы должны считать себя предупрежденными и, хочется верить, вооруженными. Все учителя русского языка должны быть перевооружены новым когнитивным оружием, способным обеспечить Родине победу.
P.S. Когда статья была уже написана, стало известно, что, одновременно с очередными ужесточениями в отношении русского языка, 28 июня 2023 года В.Зеленский внес в Верховную раду законопроект со статусом «неотложный», который должен содействовать использованию английского языка на территории всей Украины в «публичных сферах общественной жизни». Согласно законопроекту, руководители местных государственных администраций и их заместители, представители силовых ведомств, другие категории управленцев и офицерский состав будут обязаны владеть английским языком. Его изучение начнется с детского сада, определенные квоты для англоязычных программ появятся на телевидении, до 10% театральных постановок будут осуществлены по –английски.


Мнение редактора может отличаться от мнения автора